Ким Лоренс

Секретное оружие блондинок

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Первые двадцать минут телефонного разговора Люси молчала, только изредка хмыкала или восторженно ахала: «Ну, надо же!»

Ее сестра Энни была влюблена, а значит, по мнению Люси, страдала временным помешательством и нуждалась в поддержке и участии. Но у любого терпения есть предел.

Люси не была знакома с Коннором Фицджералдом, в которого влюбилась сестра, но уже ненавидела одно только это имя.

Так же, как сейчас Энни, Люси когда-то воображала, что существует некий особенный мужчина, предназначенный только для нее. Одно время она даже думала, что нашла его.

Ныне Люси твердо убеждена, что таким ничтожным существам, как мужчины, нельзя доверить не то что девичье сердце, но даже список покупок. Эта теория неплохо служила ей... два года. И никакой эмоциональной путаницы, никакой тоски, которой обычно сия теория сопровождается.

Хотя о подобной жизни написано много плохого, в ней есть и положительные стороны.

Впрочем, совершенно очевидно, что в данный момент объяснять это сестре абсолютно бесполезно. Некоторые вещи познаются только на собственных ошибках, к сожалению. И если этот Коннор принесет сестре страдания, Люси должна быть рядом, чтобы собрать осколки, когда он разобьет сердце бедняжки Энни.

Что касается Люси, ее заботило не столько «если», сколько «когда».

Потому что она была уверена, что шансы Энни добиться успеха довольно невысоки.

Энни оставила наконец восторги по поводу длинных ресниц Коннора, его невероятного чувства юмора, в общем, его превосходства над всеми остальными, и перешла к истинной причине звонка:

— Покажи им класс, Люси.

— Постараюсь, — пообещала та.

— Ты что, нервничаешь?

— Я бы так не сказала. — Но Люси также не сказала, что не чувствует себя уверенно: в течение последних дней она уже не раз пожалела, что позволила сестре втянуть себя в переговоры и собеседование по поводу новой работы, для которой у нее, скорее всего, не хватает квалификации. — Ладно, честно говоря, да. Думаю, что я... немного нервничаю...

Облизнув пересохшие губы, она ощутила тонкий вкус дорогой помады. Это был самый модный оттенок красного, во всяком случае, так сказал Маркус.

Но Люси до сих пор испытывала некоторые сомнения насчет того, что согласилась принять совет от мужчины, которому далеко за сорок, пусть он даже прекрасный парикмахер-стилист.

— Ну что ж, адреналин — это хорошо, — не унывала Энни.

Интересно, меня одну раздражает ее неиссякаемый оптимизм? — подумала Люси и ответила:

— Даже если это приведет меня к полному краху?

Энни не собиралась сдаваться.

— Ты помнишь, как мы обсуждали положительный настрой?

— Я положительно... честное слово... Я буду источать уверенность, ослеплю нанимателей остроумием, привлекательной внешностью и яркой индивидуальностью...

— Ну, это все шуточки, а мне кажется, что ты хочешь увильнуть.

— Разве я шучу?

— Безопаснее будет считать, что у тех, кто будет с тобой беседовать, нет чувства юмора, — посоветовала сестра. — Я начинаю думать, что ты не воспринимаешь это всерьез. Ты все еще хочешь получить подходящую работу? — добавила Энни, в голосе ее появились тревога и легкое осуждение.

— Подходящую? — возмущенно воскликнула Люси. — А чем я, по-твоему, занималась до сих пор?

— Постой, дай подумать, с чего начать? Так. Три года ушли на бесплатные исследования для бойфренда, который потом присвоил себе все твои заслуги. — (Люси поморщилась. Конечно, это было не самое лучшее время, но теперь она и старше, и мудрее). — Или, — горячась, продолжала Энни, — напомнить тебе, как ты собирала виноград в Бургундии? Или, может быть, Люцерн и избалованных сопляков? Следующий этап — официантка. Грандиозная карьера.

Люси попыталась оправдаться:

— Дети были очаровательные, а я посмотрела Европу.

— Знаю, ты увидела то, чего никогда не видят туристы. Разве плохо мечтать, чтобы моя маленькая сестричка получила приличную работу с перспективами на будущее? Упускать такое... Ты же всегда была умницей...

Даже слишком умной. Так сказал Руперт, когда сообщил, что нашел ей менее умную, зато намного более симпатичную замену. Люси отмахнулась от болезненного воспоминания.

— Не упущу, ведь ты потратила столько сил. — Люси вздохнула и добавила: — Послушай, я ценю все, что ты стараешься сделать.

— Ладно, тогда скажи, что на тебе надето. Кремовое?

— У меня нет такой выигрышной ложбинки на груди, как у тебя.

— Ну, я и не думала, что ты выберешь это, — призналась обладательница роскошной ложбинки.

— Я надела твой черный костюм.

С обычным великодушием Энни предоставила в распоряжение Люси набитый одеждой шкаф и свою квартиру на время пребывания той в столице.

— Наверняка в твоем собственном гардеробе нет ничего лучше, — сдалась Энни, которая частенько не знала, как извлечь сестру из джинсов. — Ты ходила к Маркусу?

— Я с трудом узнаю себя. Если это естественный вид, страшно подумать, на что похож вид неестественный.

Чтобы достичь столь великолепной естественности, все признаки веснушек безжалостно скрыли под несколькими слоями пудры. Кроме того, ее обычно распущенные светлые волосы были стянуты сзади, а миндалевидные глаза подведены, что придавало Люси таинственный вид.

— Представь себе, будто тратишь на макияж не слишком много времени.

— Но ты же говорила, что если делать это каждый день, то я должна вставать в четыре часа.

— Я думала, ты ранняя пташка.

— Но я не из тех, кто увлажняется кремами и выщипывает брови.

Энни рассмеялась.

— Тут нужна практика. Я сказала Маркусу, чтобы он обработал тебя по полной программе: волосы, косметика, ногти...

— Я и сейчас этим занимаюсь, — откликнулась Люси, с сомнением разглядывая свои красные когти. — И еще он передал мне сумку с массой всяких сладостей.

— Подарок от меня в честь твоей новой работы.

— У меня еще нет работы... — сочла нужным напомнить Люси. Она не могла избавиться от ощущения, что ее ждет ужасное разочарование.

— О, прими это от меня на дорожку. И еще: ты покормила кошек? Не залила мои плантации? О, и если Дерек с верхнего этажа прикажет принести кофе, не спеши говорить «да»... он любит притворяться, что совсем одинок, когда его жена уезжает навестить мать.

— С кошками все прекрасно, с растениями тоже, и обещаю, что не буду таскать кофе Дереку. Послушай, Энни, кто-то ломится в дверь, я должна идти.

— Хорошо, но я еще позвоню, и ты расскажешь мне, как идут дела.

— Расскажу.

Люси так и не вспомнила, что нужно было на всякий случай спросить номер мобильного телефона сестры. Энни расписывала романтическую обстановку в отеле, но не назвала его, так что Люси знала лишь то, что Энни остановилась где-то на Озерах.

Дверь наконец открылась, и Финн Фицджералд увидел, что его наихудшие опасения более чем оправдались. В ней было все, чего он не хотел бы найти.

Когда дело касалось блондинок, его младший брат Коннор оказывался не способным учиться на собственных ошибках, даже таких болезненных, как два неудачных брака — в некотором роде рекорд, если учесть, что оставалось еще полгода до его тридцатилетия. Воистину, блондинки обладали неким секретным оружием, бьющим без промаха и сражающим таких мужчин, как Кон, наповал.

Едва окончив колледж, Кон женился на Мэй, серебристо-пепельной блондинке с длинными ногами, на восемь лет старше его. Через год Мэй бросила мужа ради работы в престижном французском доме моды.

Четыре года спустя преуспела Жасмин, опять же пепельная блондинка. Жасмин одержимо стремилась сделать карьеру, и если для этого требовалось переспать с каким-нибудь влиятельным лицом, она шла напролом. Что и было доказано, когда неожиданно вернувшийся домой Коннор застал жену в постели с ее боссом.

Казалось бы, этого достаточно, чтобы удержать от брака любого нормального человека. Только не до безумия оптимистичного Кона!